Ал ощутимо томился под одеждой, пропитанной местным бездушным ветром, тошнотворным лавандовым маслом, коим, невзирая на трехдневный бойкот, упорно отдавали его простыни, и преследовавшей повсюду липкой влажности, смешавшейся с потом. За его спиной виднелись очертания «замка» проглоченных временем лет, где Олдус еще и не думал стать таким безнадежным засранцем, включающим голову исключительно в даты больших праздников. Сейчас же он возлежал на стуле, сунув руки в карманы брюк и закинув ногу на ногу, - стопроцентный способ довести маман до рукоприкладства. Потому-то ничто и не радовало гриффиндорца сильнее, чем собственные колени, расположенные выше головы. Странное дело, насколько в детстве мир казался шире и объемнее, а теперь стремительно сузился до размеров подросткового эго. К счастью, его мозг достаточно размягчился под солнцем, чтобы не устроить мелочной потасовки из-за разных летающих предметов.
- Догадайся, кого скоро начнет тошнить от моря, - скривился Олдус, не столько от искреннего чувства, сколько от желания продемонстрировать родственникам, где он видал этот их «отдых». Ему казалось, у них с Терри нечто вроде бенефиса имени себя, и если уж быть страдальцем, то  до конца. К тому же, в глазах Ала еще стояла армия живности, с которой бедняге пришлось иметь слишком близкое знакомство, чем он надеялся. С подачи братца, естественно. За исключением, пожалуй, лягушек, - как раз против этих тварей юноша ничего не имел. Но самым жутким делом были кувыркания в воздухе на метле, где младшему полагалось изображать нездоровый энтузиазм и полное отсутствие желания жить, ради столь сомнительного приза, как молчаливое одобрение Тибериуса. Ну нет, на сей раз никаких пыток, бесценный кузен.
- Слууушай, - лениво протянул мальчик, смахивая прилипшие ко лбу влажные пряди. Как думаешь, что быстрее: стульчик для ног или папин портсигар? Конечно, ты скажешь, что портсигар просто создан для полета, но... вдруг у стульчика талант? Криво усмехаясь, молодой человек достал палочку, до поры до времени надежно удерживаемую резинкой носка. Все же носки - величайшее изобретение всех времен, фигня эти мантии. Чрезвычайно довольный собой, студент спрятал трофей за тарелкой с пирожными, и бросил в сторону взрослых невинный взгляд. Мол, мы тут зельеварение обсуждаем, а не новую глупую выходку, порожденную бездельем и отсутствием настоящей близости, положенной братьям. Ах ну да, они же не настоящие братья, - факт, задевающий Маклаггена куда как сильнее, чем необходимость сосуществования бок о бок с магглорожденными.
Глупые старые обидки, так несвоевременно напомнившие о себе, или все же банальная борьба за чужое внимание, облаченная в красивую упаковку? Скорее второе. Вот за это-то он и ненавидел семейные сборища: за неимением других развлечений, поневоле приходилось гонять мысль по черепной коробке. Второй темой в списке Маклаггена значилось сравнение мамули с дикой мандрагорой, по ошибке подпущенной к здоровым людям, но юноша полагал, что до этого не дойдет, - духота расщепит его сознание гораздо раньше. Хотелось бы сказать, что, тем не менее, вилла была местом лучшим, нежели гриффиндорская башня, под завязку набитая не слишком тактичными и, главное, тихими личностями, но, увы, это было не так; спальни красно-золотого факультета не смотря ни на что выглядели привлекательней. Даже если прибавить к общей прелести километровые эссе, которые им имеют обыкновение задавать... он определенно скучал по замку. И по Терри в декорациях стандартных будней, где тому было плевать на персону Олдуса и разговоры с ним. Ну, то есть, Ал это так ощущал, вполне возможно, что реальность была совершенно иной. Просто сегодня Маклаггену как никогда необходимо было быть покинутым и одиноким, чтобы иметь возможность перестать работать над раздражением окружающих, и наслаждаться морем. Коварная штука этот переходный возраст.