Кружка крепкого, терпкого эля с характерным стуком опустилась на давно растрескавшуюся столешницу, белая пена расплескалась вокруг, а чьи-то толстые, грязные пальцы уже подхватили посуду и понесли вглубь зала "Дырявого котла".
Реджинальд стоял за барной стойкой с вялой полуулыбкой на губах и осматривал несколько пьяным взглядом уже изрядно опустевшее помещение. К концу дня все по-тихоньку разбредались по домам, смена заканчивалась и вот-вот подойдет Том, вяло хлопнет Розье по плечу и со словами: "Давай, сынок, до завтра" - отберет стакан огневиски и отправит домой.
Дом. Небольшая квартирка в соседнем с Косым переулке, почти пустая, без излишеств мебели или декора, с наглым котом Джарвисом и высокомерным филином Руфусом, то и дело ухающим в своей, уже давно немного ржавой, клетке.
Что такое дом, Реджинальд не помнил уже давно, это осталось в далеком прошлом, о котором парень предпочитал не вспоминать. Проще было закрыть все под замок в глубине сознания и никогда не открывать эту ячейку. Сколько бы времени не прошло, ему всегда будет больно, а собственную боль, слабость, он никогда не умел себе прощать.
Залпом осушив стакан, он отправил его к остальным пустым тарам. Какой-то до омерзения привычный вкус, который по идее должен раздирать горло, но уже давно перестал. Выбрав для себя роль запойного, улыбчивого парня, Редж начал ловить себя на том. что алкоголь уже перестал быть частью маски и прочно укрепил позиции в его собственной жизни. И что было страшнее, он не имел ни малейшего желания от него избавляться. Так было проще, легче, спокойнее.
- Давай, сынок, до завтра, - услышал он голос добродушного толстяка Тома, одновременно почувствовав увесистую руку на своем плече.
- Неплохо поработали сегодня, а? - улыбнувшись, как и каждый вечер спросил Редж. Хотя это было скорее утверждение, нежели вопрос. Привычка, так они заканчивали каждый вечер.
Попутно выпроваживая последних посетителей, Розье скрипнул дверью бара и вышел на темную улицу магического Лондона. Мощеный переулок встречал его холодным февральским ветром и благословенной тишиной. Все чаще и чаще он предпочитал тишину и одиночество компании кота, завсегдатаев бара или Аланис. Все чаще хотелось оставаться наедине с бутылкой огневиски, пить из горла которой незаметно стало куда приятнее, чем цивилизованными стаканами.
услышав как весящая на мощных цепях вывеска привычно стукнула об истрескавшийся фасад дома, Редж вздохнул и направился в темноту улиц. Чуть плотнее закутавшись в мантию и накинув на голову уже изрядно потрепавшийся капюшон, Розье завернул в очередной переулок. Нетрезвая походка, ссутулившегося молодого человека, не желающая кому либо показывать лицо могла бы отпугнуть любого прохожего, а встречаться с кем бы то ни было, не было ни малейшего желания.
Он давно перестал мысленно возвращаться к смерти друзей, к смерти любимой. Заставил себя запереть это все под тот же замок и никогда не открывать этот ящик Пандоры. С головой уйдя в свой план мести, Реджинальд уже давно перестал отличать друзей от врагов. оставив для себя лишь один единственный луч, способный прбивать панцирь отчужденности - Аланис. Пожалуй, только ей удавалось находить среди сотни масок и тонн лжи того самого настоящего мальчишку-Розье.
Он горько усмехнулся своим мыслям и будто издевкой сознания над разумом услышал голос девушки. Остановившись, будто вкопанный, Редж развернулся и уперся взглядом в поворот, который только что прошел.
И больше никаких голосов, сколько бы он не прислушивался, не было. может, это огневиски уже начал сводить его с ума? А может..
Розье, держась темной стороны улицы. вернулся на несколько шагов назад и осторожно выглянул из-за угла дома. там, прямо под светом единственного уличного фонаря, стояло три фигуры. одна из которых еего пьяному взгляду была до боли знакома.
Словно резкой вспышкой в голове вдруг просветлело осознание происходящего.
Двое пожирателей и Аланис. Его маленькая Аланис..
В дальнейшем, он с трудом мог рассказать о том, что произошло, о том, что крутилось в его голове. Это была белая пелена перед глазами, он уже не понимал в какой момент оказался прямо за спинами Пожирателей. Возможно, аппарировал, возможно сократил расстояние несколькими мощными быстрыми шагами. но его палочка уже была уверенно наставлена на того, кто посмел прикоснуться к малышке Блетчли.
он снова включился в реальность, когда его палочка уже была направлена на второго пожирателя, а от предыдущего на неровных камнях улицы остались лишь осколки таких же камней.
В голове настойчиво пульсировало "Dero".
Леденящий взгляд не отрывался от серебристой маски Пожирателя, а рука была тверда, как никогда. С губ вот вот вновь слетятся те же слова, что и в голове.
Те же, что он произнес с минуту назад.
Ему было наплевать на то, что сейчас он может получить Авадой в грудь, плевать на все. Просто ни единой мысли в голове.
А перед глазами уже растворялась черная дымка. волшебник испарился, словно его здесь и не было, а осколки так и остались валяться на камнях, подбрасываемые и разносимые по всему Косому февральским ветром.
Реджинальд продолжал стоять, не шевелясь, вновь уходя куда-то в себя, переставая осозновать мир. К горлу подкатила тошнота, не дающая сделать ни единого вдоха. Стало не хватать кислорода, колени обещали вот вот подогнуться. Но он продолжал стоять, указывая палочкой в темноту.