Это яд. Он тек по венам, по артериям, он пропитывал каждый орган, проникал в каждую клеточку организма. Чувства были ядом для Вейзи, все они сводились к разрушающей ревности, от которой мутнел рассудок, и Себастьян менялся. Он ненавидел это в себе: ему начинало казаться, что он такой же как все - самый обычный человек, способный на искренние эмоции и любовь. В сознании слизеринца стиралось представление о собственной значимости. Чувства делали людей идентичными, ничем не отличающимися, только реакцией. А Вейзи свято верил в то, что он особенный. Оттого ревность, жующая любые отношения и брезгливо их выплевывающая после своей трапезы, была для Себастьяна нестерпимей. Однако он ничего не предпринимал для каких-либо изменений, словно наслаждаясь открывающимися гранями злобы. Ему же только пятнадцать! Он только-только начинает чувствовать, понимать, испытывать. Себастьян принял для себя ревность, но не привязанность к объекту этой ревности. Астрид он не любил, какая любовь в их возрасте? Какая любовь с его "особенностью"? В ней ему нравились темные волосы, такие длинные и гладкие, нравились острые черты лица, губы и выразительные глаза. Вот только цвет был иной... Темно-серый ему никогда не нравился, если бы ободок был синим, может тогда Пьюси вызвала в Вейзи куда более трепетные чувства.
- Где она? - требовательно спрашивает Себастьян у одной из подруг Астрид. Четырекурсница пожимает плечами, непонимающе глядя на слизеринца. Одна из девиц шутливо замечает, что Пьюси недавно видели в компании хаффлпаффского загонщика, того, что на шестом курсе, фамилия Бронк. Себастьян сумел совладать с лицом, но на всякий случай поспешил отвернуться от сидящих на диване в гостиной девиц. Не хватало, чтобы подружки Астрид стали напевать ей о ревности Себастьяна, вызванной нежной влюбленностью. Он-то знал, что всё это из-за чувства собственности, и никак иначе. На высокую любовь, ласку и прочую ахинею, о которых так любят строчить писатели-романисты и лирики, Вейзи был не способен. Пусть внешне он показывал весь спектр переживаний, что вызывать может одна ревность, внутри ему откровенно было плевать, единственное - не хотелось портить мнение о себе любимом. Как будут отзываться о нем посторонние, знающие, что он допустил измены Пьюси?..
Бегать по замку в поисках Астрид он не собирался. Заняв кресло у камина, Себастьян принялся цепляться ко всем подряд, выводя их на агрессию и оскорбления. Подобным образом он снимал свое напряжение, правда стоило в проеме появиться мисс Пьюси, как все старания Вейзи пошли насмарку... Слизеринец тут же вскочил и большими шагами сократил разделяющее его и Астрид расстояние. В памяти постепенно стали появляться картины из прошлого. Вот Пьюси подмигивает какому-то рейвенкловцу, переговаривается в Большом Зале с Ноттом, смущается при появлении друга Вейзи (или всё это ему мерещится?). Для Себастьяна в каждой фразе Астрид, в каждом ее взгляде, в каждом жесте сокрыт потайной смысл, этакий предпосыл измены. Вейзи хватает Пьюси за локоть, больно сжимает его в железной хватке, и начинает тащить к камину. Был уже вечер, довольно поздний. Большинство студентов разбрелись по своим комнатам или готовятся ко сну. Себастьян же провел всё это время в ожидании, как верный пес. Или тот, кто не привык, что его дурачат...
- Где ты была? - ледяным голосом произносит Вейзи, даже не смотря на Астрид и продолжая насильно тянуть ее.

Она не могла найти похожего на него: он был особенным, был необычным, был подарком ей! А она заставляла ждать, игралась, гуляла с какими-то парнями допоздна, это было немыслимым. Что она о себе возомнила? Себастьян сжимает ее локоть сильнее. Наверное, в том месте, где лежит сейчас его большой палец, будет на завтра отличный синяк. Безразлично, пусть сто синяков, пусть Астрид будет полностью изувечена, но Вейзи отобьет у нее охоту бродить в столь поздний час с кем-либо, кроме него. Нет. Он отобьет у нее желание общаться с кем-либо, кроме него. Дойдя до камина, Себастьян грубо толкает Пьюси, и та падает в кресло. Он ей не верит - она лжет ему прямо в лицо, думает, что ее перепуганный голос подействует на него. Он не так глуп, как рассчитывает, видимо, Астрид. Его не проведешь: думала, что ей с рук сойдет гуляния и обман?..
- Вон! - кричит Вейзи тем, кто еще находился в гостиной. - Я сказал ВОН! Пошли прочь! - психанул Себастьян, уже делая шаг навстречу группе третьекурсников, засидевшихся за своим домашним заданием. Студенты оставили Вейзи с его девушкой одних в гостиной, теперь им никто не помешает, никто ей не поможет. Она, кажется, недавно говорила, что ей больно? Еще не понимает, что он сделает ей еще больнее, что он может причинить ей столько боли, что этот синяк на локте покажется такой незначительной мелочью... Себастьян не находил себе места. Стоило студентам подняться в спальни, как он тут же повернулся к Астрид и принялся расхаживать перед ней, как ревностный муж, уличивший жену в измене. Прямых доказательств у Вейзи не было, но это не мешало ему придумать их самому, особенно подкрепив их несколькими доводами против Пьюси:
- Тебя вечно видят, то в компании Бронка, то в компании МакЛаггена, - всплеснул руками парень, - и этот Нотт! Как я должен реагировать, когда мне говорят о том, с кем ты? Не где - но с кем. - выделил Вейзи. Он резко присел перед Астрид и вцепился пальцами в подлокотники кресла, в котором она сидела. Слизеринка глядела на него своими широко распахнутыми глазами, и по позвонкам у Вейзи бежал холодок. От страха вырвать ей эти ее глаза, милой, прелестной девочке, берущей своей нежностью и беззащитностью. Вейзи были отвратительны оба эти качества в ней, за эту хрупкость он ненавидел Пьюси - ему хотелось ее сломать, разорвать, разбить на тысячи мелких кусочков... В попытке побороть этот приступ в себе, Себастьян постарался сменить манеру разговора, перевести его в другое русло, изменив тон и сделав голос более мягким. - Не поступай так со мной, - просит он, - ты же видишь, что со мной происходит, - говорит Себастьян и расслабляет пальцы. Слизеринец кладет голову Астрид на грудь, приобнимая ее за талию. Нет, его настрой не изменился: он до сих пор горел желанием свернуть изменнице шею. Правда к этому добавилась и идея, что можно воспользоваться страхом девушки, сыграть на этом, на чувстве вины, быть может, и опаски. Вейзи выпрямляется и начинает покрывать короткими поцелуями шею и открытую часть груди Астрид. На время Себастьян отстраняется от Пьюси и поднимает на нее взгляд.
- Я тебе все еще дорог? - спрашивает он тихо, почти иступлено. - Докажи. - звучит следом. Уже более твердо, отчетливо, осознанно. Докажи, что измен не было. Что все это - плод его воображения, что ты непорочна и чиста, невинна... Докажи или тебе есть чего бояться?

Его чувства были более чем разорваны. Пошли по швам - не собрать, не склеить, не сшить. И от этого понять, что именно ты ощущаешь - преобладает ли злость или это всё одна ревность бьет по груди, что воздух застревает в легких, - очень трудно. Почти невозможно. И Вейзи не понимает: он давно уже утерял отличия гнева от перевозбужденности, похоти от симпатии, все чувства сумбурным комом в глотке, в ребрах и в голове. Порою Себастьяну думалось, что он сходит с ума или по крайней мере к сумасшествию склонен. А еще эта Пьюси вечно треплет ему нервы, играет в неприступную девицу! Себастьян проводит рукой по ее талии, груди, вверх, к шее, обхватывает пальцами горло. Мерлин, как же хочется надавить сильнее. Он же может свернуть ей шею прямо здесь и сейчас, не прилагая абсолютно никаких усилий - настолько она хрупкая и тонкая. А будет мешать руками, так в свободную ладонь оба запястья взять, и Астрид беззащитна. Несчастная девчонка. Как худо ей будет в жизни с ее этой бабской миниатюрностью, с ее бледной кожей и легкой в сворачивании шеей...
Астрид покладиста. Да, пожалуй это идеальное определение ее тихим речам, пусть поначалу и пламенным, даже уверенным оправданиям. Если бы не эта кротость и принятие Вейзи, слизеринец наверняка уже сломал бы ей шею. Ему, можно сказать, нравится в ней эти качества. Эта неспособность ему противостоять, это смирение, Себастьяну приходиться иногда бороться с неожиданно нахлынувшим желанием обнять ее. За подобную вероятность - возможность вызвать в нем нежность или подобие сожаления - Вейзи и ценит и ненавидит Пьюси одновременно. Проще было бы, если б она кричала в ответ. Здесь осталась бы одна неприязнь в нем и дело с концом, он бы точно ее ударил. Или просто разбил бы голову. Вот о ту стену, с которой за всем происходящем наблюдает портрет одного из давних студентов Слизерина.
Из-за мыслей о том, по каким причинам он принялся ухаживать за Астрид, Вейзи возбудился. Эти противоречивые чувства в нем, то с новой волной захлестывали его с головой пеленой злобы, то меняли настрой столь неожиданно, что Себастьян еще пуще путался в собственных эмоциях. Астрид красива. Так говорят. Но Вейзи было достаточно, что она отдаленно похожа на его сестру - эталон женственности и красоты для него. Выбрал Пьюси слизеринец не за ее темные глаза, не за губы, чьи поцелуи приносят ему удовольствие. Себастьян избрал ее за ее молчание. За ее принятие. За ее согласие. За те слова, что она сейчас говорила. Самый лучший, самый дорогой... Вейзи горько усмехается: странно, как она терпит и всё еще считает его лучшим. Врет. Она точно врет, обманывает его, глядя прямо в глаза. Его нельзя любить, это под силу только сестре, одной ей.
- Как доказать? - спрашивает Астрид, и всё внутри Себастьяна вновь переворачивается. Необъяснимый приступ агрессии, связанный с мнимым мнением, что его не любят, быстро прошел - столь же неожиданно как и появился. Он дальше не слушает. Не слышит ее. Оправдания, просьбы, мольба? Что она там просит понять? Руки Вейзи подхватывают девушку, и слизеринец стаскивает ее на пол. Кладет на спину на колючий ковер, а встречая сопротивление Астрид, только пресекает все попытки.
- Докажи, что ни на кого кроме меня не смотришь, - произносит Себастьян, нависая над Пьюси и захватывая ее руки, заводит их ей за голову. Он нагибается чтобы поцеловать ее, но видя ее нежелание начинает злиться... - У тебя уже кто-то был? - проскрежетал сквозь зубы Вейзи, немного отстраняясь от слизеринки и смотря ей в глаза. - Или ты считаешь, что я недостоин?
Ему это было нужно. Секс всегда помогает выплеснуть накопившуюся энергию, а эта злость давно съедает его. Тот факт, что у Пьюси он может быть первым лишь больше распаляет его, подстегивает, разжигает. На миг Себастьяну хочется показать Астрид, что он не монстр, что тоже заботиться о ней...
- Не бойся, - только и бросает он приглушенным голосом, наклоняет голову и целует ее шею. Ту, на которой так недавно были сомкнуты его пальцы. Вейзи вспоминает как давил в себе желание умертвить ее, и с насмешливой улыбкой (которую Пьюси не могла видеть), успокаивает девушку. - Я не причиню тебе вреда. Хоть самому в это не верится.

Отредактировано Sebastian Vaisey (21 июля, 2012г. 14:45:47)